Тема сегодняшней лекции будет посвящена двум видам духовного подвига. На примере двух старцев Ново-Нямецкого монастыря будут раскрыты два пути подвижничества: практическое или уставное и умозрительное или созерцательное. Оба пути где-то сходятся, где-то расходятся, но ведут к одной цели – спасению души.
Хотелось бы остановиться несколько минут и связать тему сегодняшней лекции с литургическим наполнением этой седмицы. Завтра Церковь вспоминает воскресение праведного Лазаря. Большинство гимнографических текстов этой седмицы посвящены этой библейской личности. Интересно подчеркнуть, что в некоторой мере идет отождествление двух Лазарей, Лазаря из притчи о богаче и Лазаря – брата наших любимых евангельских сестер Марфы и Марии. Кстати, они также часто в святоотеческом наследии сопоставляются в делании добродетелей и в противоположностях своего служения.
Однако, вернемся к Лазарям. В еврейском оригинале это имя звучит как Эльазар, что в переводе будет «Бог мне помог» или Элиэзер, что переводится «мой Бог мне помог». Разница небольшая ни в произношении ни в значении. Во всяком случае, мы видим из евангельских повествований, что в обеих случаях им отведено особое место и они не обделены вниманием ни Господа нашего Иисуса Христа, ни последующими творцами канонов. Я приведу здесь два текста, которые мы читали на этой недели.
«Богатый страстями, одеялся в прелестною лицемерия одежду, веселясь в злых (злобе) невоздержания, безмерное немилосердие показую, презирая (или не обращая внимание на разум свой (мой ум)), пред дверьми поверженный покаяния, алчущий (голодный) всякаго блага, и болящий невниманием моим: но Ты Господи сотвори мя как Лазаря, нищаго грехами, да не како моляся, не получу перста орошающа, болезнующу моему языку в негасимом огни: в недрех же патриарха Авраама всели мене, яко Человеколюбец»[1].
«Видение и деяние, яко сопрягшеся (сочеташеся), на Христову мольбу послати потщимся (позаботимся вознести к Христу мольбы), (чтобы Он оживил) умерший (погребенный) наш ум якоже инаго Лазаря, Своим предстанием (пришествием) страшным, да принесем Ему ветви правды, и воззовем: благословен Грядый во имя Господне»[2].
Как видим, гимнографы обратили внимание на Лазарей и на два пути в стяжании добродетелей «видение и деяние» или как мы обозначили «созерцании и устав (практику)». В этом направление мы призываемся Церковью совершенствоваться и возрастать духовно. Не будем углубляться в богословское рассмотрения этих двух путей в духовной жизни: на делание и на созерцание, но от литургического богословского вступления перейдем непосредственно к образу и примеру наших старцев Ираклия и Селафиила.
Старцы почти наши современники, первый жил (1893-1964), второй (1908-2005). Оба жили в Ново-Нямецком монастыре. Оба погребены в селе Кицканы, где расположен монастырь. Один на монастырском кладбище, другой на сельском, так как скончался он в период закрытия монастыря в 1964 году. Отцу Селафиилу Киперь посчастливилось увидеть и пожить в возрожденной обители, куда он вернулся в 1996 году.
Обеих можно считать наиболее значимыми представителями Паиссианской традиции. (Традиция преподобного Паисия Величковского или Нямецкого, положившего начало перевода Добротолюбия на славянский и румынский языки и возродившему практику Иисусовой молитвы, имеет очень выраженные особенности и современными исследователями выделена в отдельную иссихатскую школу). Оба отца провели несколько лет в заключении и имели опыт Иисусовой молитвы в ГУЛАГе. Они практиковали ее и призывали, учили и других упражняться в ней. Отец Ираклия Флоча провел в исправительно-трудовых лагерях 8 лет, отец Селафиил 5 лет. После смерти Сталина они вернулись в Молдавию.
Рассмотрим более детально их детство, воспитание, первые шаги в духовной жизни.
Отец Ираклий родился в 1893 году в селе Пожарита (Васлуй) в Румынии в глубоко верующей семье. В крещении его нарекли Иоанном. По окончании начальной школы он просился послушником в один румынский монастырь. Настоятель, видя его молодость, отправил юношу домой. Мысль о монашестве не покидала Иоанна. Во время первой мировой войны Иоанн был рекрутирован на фронт и служил в рядах австро-венгерской армии. От этой войны у него остался шрам на теле. Однажды во время боя в окопе он неожиданно для себя нашел икону святителя Николая, а перед ней зажженную свечу. Тогда, в трудную минуту он вспомнил отроческие годы и дал обет, — что если останется живым, то после войны поступит в какой-либо монастырь. Вернувшись домой, он сразу же поступает послушником в Гербовецкий монастырь. В это время ему было уже 26 лет. В 1920 году он был пострижен в монашество с именем Ираклий. В 1925 году рукоположен во иеродиакона, а в 1927 во иеромонаха митрополитом Кишиневским Гурием Гроссу. В монастыре занимался разные послушания. После рукоположения был избран на послушание благочинного. В 1926 году поступил на Богословский факультет Ясского университета, который окончил в 1930 году. Параллельно с учебой он совершает два паломнических путешествия по святым местам Иерусалима и святой горы Афон. От этих поездок у него осталось очень много воспоминаний. Он описал эти путешествия в отдельных рассказах и делился ими на проповедях и с приходящими к нему посетителями. В 1933 году митрополитом Гурием иеромонах Ираклий был возведен в сан игумена. К его образованию, хочется добавить, что он говорил на нескольких европейских языках русском, румынском, немецком, турецком.
От
ец Селафиил был прост и полуграмотен, он почти нигде не учился, кроме как в монастыре. Родился он 1 сентября 1908 года в селе Рэкулешты, Криулянского района в крестьянской семье. Первое воспитание он получил в родительском доме, под наблюдением благочестивой матери, которая никогда не пропускала воскресных служб. Отец «немного выпивал», и с ним «не складывалась беседа о духовном», однако и он зорко следил за воспитанием сына и при необходимости строго наказывал. В трехлетнем возрасте младенец сильно заболел, дойдя почти до летаргического сна. Родные готовились уже к похоронам, как вдруг однажды ночью придя в себя Киприан попросил конфет. Это чудесное исцеление, поведанное ему в сознательном возрасте, о. Селафиил воспринимал как особый знак явления милости Божией, призывающий его к созерцательной жизни.
Впрочем, в детстве и подростковом возрасте он не отличался особым прилежанием и послушанием, раздражая иногда родителей и «благочестивых старушек», бдящих за порядком в храме. Окончив начальную четырехлетнюю школу, он продолжил работу на дому, помогая старшим в сельском хозяйстве. В 1932 году, по окончании военной повинности, юноша поступил послушником в Свято-Успенский Циганештский монастырь[3], расположенный в Кодрах Молдовы. Но недолго оставался он в этом монастыре. Через пару месяцев молодой Киприан перешел на послушание в Рождество-Богородичный Курковский монастырь[4]. Но и там он пробыл недолго, «около года», как будет сам вспоминать впоследствии. Следующим монастырем для него был Свято-Успенский Кэприянский[5]. В этой обители он провел чуть более 3 лет. Среди нескольких послушаний ему было поручено в том числе присматривать за подростками и детьми, живущими при монастыре. Юноши были разбалованы и дерзки, из-за чего новоначальному Киприану приходилось их часто наказывать. Этот метод воспитания ему совсем не нравился и он нередко помышлял, как бы избежать неугодного его душе бремени. «Разве для того оставил я мир, чтобы наказывать чужих детей? — рассказывал отец Селафиил. — И вот однажды ночью, взяв с собой только самые необходимые вещи, я ушел в Драгомирну»[6]. В Драгомирнском монастыре было доброе монашеское устроение, а также хорошо налажена материальная база. Старец удивлялся, что здесь кормили картошкой свиней, тогда как в предыдущих обителях ее часто не хватало даже братии.
Но недолго он провел и в этой обители. Примерно через год, по запросу Кэприянского настоятеля, послушника Киприяна попросили вернуться обратно. В 1938 году он был пострижен в монашество с именем Серафим. В 1944 году монах Серафим был рукоположен в сан иеродиакона митрополитом Бессарабским Ефремом (Енакеску).
Как видим в межвоенный период оба наши старцы поступили в монастыри, были пострижены и рукоположены, оба имели опыт паломничества, но конечно же имелись и отличия. Отец Ираклий уже в этот период писал книги и статьи, преподавал студентам и прихожанам, проповедовал и назидал благочестивых верующих в своих многочисленных передвижениях с чудотворной иконой по населенным пунктам Бессарабии. Несколько статей, книг и мемуаров на составляют его литературное наследие. Самые известные:
Чудотворная икона Пресвятой Богородицы Гербовецкая.
О достоинстве христианства и недостойности христиан.
На пути в Иерусалим.
Сердцевина Православия.
Церковь и Царство Божие. (Работа написана вместе с иеромонахом Василием).
Миссионерский листок.
Толкование Евангелия на румынском. (Перевод Гладкова).
Неопалимая купина. (Перевод протоиерея С. Булгакова).
Против оккультизма.
Под смоквами Вифании.
Литературная мозаика.
Жемчужины.
Пастырские послания. (Перевод статьи митрополита Анастасия (Грибановского).
Как видим его книги посвящены христианской морали, религиозному благочестию и паломничеству, а также носят догматический и философский характер преследуя апологическую цель[7]. Естественно почти все они на румынском языке. Может в будущем будет возможность сделать некоторые переводы из его творчества, как сейчас мы работаем над наследием о. Андроника Поповича. Во второй части лекции остановимся на этом переводе.
Отец Селафиил специализировался в рукоделии и в церковном уставе. Его арестовали обвинили в антисоветской пропаганде именно за богослужебную практику. У нас есть несколько аудиозаписей его бесед и диалогов или интервью, но все это было записано уже на склоне лет, по возвращении его в Ново-Нямецкую обитель.
Интересно описать обвинение предъявленные старцам. Об игумене Ираклии так писал заместитель министра госбезопасности МССР, Козаченко «Заместитель настоятеля Гербовецкого монастыря, Флоча Ираклий, имеющий высшее образование, церковный литератор, имеет ряд печатных трудов по церковным вопросам, владеющий несколькими иностранными языками, во время оккупации активно сотрудничал с немецкими оккупационными властями, был их переводчиком, вел широкую антисоветскую пропаганду, в том числе сочинил несколько брошюр антисоветского содержания. Выяснено, что брошюры Флоча распространял среди населения через монастырскую церковь, вплоть до последнего времени. В марте 1944 года был назначен митрополитом Ефремом (Энэшеску) викарием Кишиневской епархии и бессарабских монастырей и монашествующими признавался за викария до последнего времени. В сентябре 1945 года Флоча был арестован. При обыске у Флочи обнаружен склад антисоветской литературы до 2 с половиной тысяч экземпляров и несколько его рукописей антисоветского содержания»[8]. О. Ираклий провел в заточении до 1953.
В 1945 году о. Серафим Киперь также был арестован и осужден на 5 лет (ИТЛ) по 58 статье УК СССР[9]. В 1950 он освободился, однако вернуться на родину удалось только после смерти Сталина в 1953 году, как и о. Ираклий.
Как мы уже отмечали оба почти одновременно были арестованы и осуждены и в один и тот же год вернулись на родину. Оба имели опыт Иисусовой молитвы, который они разъясняли в своих книгах или устном учении.
Отец Ираклий Флоче писал: «Поэты и философы пытаются проникнуть в пределы познания при помощи логики и аллегории, однако они могут быть поняты только возвращением Иисуса в сердце». отец Ираклий учил что без Христа, главенствующего в уме и в сердце: «все суета сует. Без Бога вся гордость житейская, вся слава мира, все прагматические цели человека невежественны и падут во тьму[10].
Отец Селафиил Киперь учил: » Aşa că noi întotdeauna să facem rugăciune. Neîncetat. Să avem rugăciunea minţii. «Iartă-mă, Doamne, că nimic bin n-am făcut! Şi ajută-mă să nu mai fac cele rele!». Şi nu-i greu asta, că-i fără bani. Nu ne pune nimeni să plătim. Se cere doar răbdare şi dragoste. Să iertăm. Нам всегда нужно совершать молитву. Она должна быть непрестанной. Будем иметь умную молитву: «Прости меня, Господи, ибо ничего хорошего не совершил я! Помоги мне не делать ничего плохого!» И это не трудно исполнить, это бесплатно. Нам ничего не нужно платить. От нас требуется только терпение и любовь. Будем прощать. Давайте обходиться без зависти и ревности. Ревность отворачивает нас от всякого хорошего и ведет к плохому. Если днем у тебя случится огорчение, скажи перед сном: «Господи, прости всех братьев моих, потому что Ты добрый и они добрые, но я грешник и не могу этого вынести. Простите меня, и я постараюсь набраться терпения и простить их всех». И Бог простит тебя, если ты простишь их. Иначе невозможно действовать. Никто не может расти духовно без скорбей и печалей”[11].
В другой раз он ответил на вопрос брата о недостойных епископах: “мы не будем отвечать за дела епископов, но только за наши дела. Если вы будете сражаться с ними, вы только сделаете больше зла, вы можете потерять свой внутренний мир, вы можете встать на путь изгнания и потерять молитву”[12].
Несколько поколений молдавских монахов черпали силы и вдохновение в жизни отцов Ираклия и Селафиила. Их можно считать мостом, соединяющим монастырское Ново-Нямецкое братство жившее до 1962 года и после возрождения 1990 года. Архимандрит Варлаам (Кирица) в своих воспоминаниях называет отца Ираклия «одним из прославленных апостолов молдавского народа». Пастырская и миссионерская деятельность отца Ираклия имела первостепенное значение для молдавской Церкви в советский период. Его стойкость в испытаниях остается примером для всех[13].
Молдавский писатель, иеромонах Саватий Баштовой, подчеркивает, что « Batranul Selafiil a fost o comoara duhovniceasca de nepretuit pentru obstea de la Noul Neamt, alcatuita initial numai din calugari tineri. Prin sfaturile si pilda sa de viata, alaturi de ceilalti cativa batrini care au revenit dupa prigoana comunista, parintele Selafiil a restabilit continuitatea, dupa ruptura de treizeci de ani produsa in monahismul basarabean. старец Селафиил был сокровищем, святым и бесценным даром для братьев Ново-Нямецкого монастыря, состоявшего первоначально только из молодых монахов. Благодаря советам и примеру своей жизни, а также поддерживаемый еще несколькими старцами, вернувшимися после коммунистических преследований, отец Селафий восстановил преемственность в молдавском монашестве после тридцатилетнего разрыва”[14].
Вот этот пример двух подвижников является для нас вдохновением и подспорьем в духовном делании. Особенно это важно осознавать в эти дни, когда мы не имеем возможности приходить и молится в храмы и монастыри. Молитва может и должна совершаться как в общине, приходе, так и в семье, индивидуально, в сердце каждого человека. Многие сравнивают это время самоизоляции с представившейся возможностью пожить как преподобная Мария Египетская в пустыни. Но это не совсем так. Сегодня мы даже в самоизоляции проводим время в интернете, в постоянном наблюдении за новостями, или же в просмотре фильмов, во всяком роде развлечений. Чтобы настроить себя на молитву, на созерцание нужен труд, нужно внимание. Желаю, чтобы Господь помог нам совершать наше спасение сочетая в себе деяние и созерцание. Без этим добродетелей мы на можем возрастать духовно. Все условия сегодняшней нашей жизни отводят нас от этого и от рукоделия и от молитвы и от духовного напряжения. Но никакие треволнения не должны нас смущать, но надеяться на помощь Божию.
Вторая часть лекции. Перевод из рукописи архимандрита Андроника Поповича о настоятелях Нямецког монастыря.
În sâmbăta cea din săptămâna întâia a începerii Triodului, adică: după duminica duminicii vameșului și a fariseului facem pomenirea a tuturor preacuvioșilor părintilor noștri: egumenilor celor mai dinainte a sfintei Mănăstiri Neamțului
Deci mutându-se către Domnul și acești părinți au primit cârma egumeniei preacuviosul părintele nostru Spiridon, ieromonah. Carele în anul 1560 prin sârguința sa au dobândit în folosul soborului un loc de prisacă în Țoliciu. Însă sfârșitul acestui egumen se înțelege cum că au fost mucenicesc, împreună cu alți mulți părinți din acest soboru, căci în biblioteca acestei mănăstiri la sfârșitul unei cărți bolgărești[15]. Se află scrisă cu mâna această istorisire, cum că în anul 1574, august, 12 zile, viind turcii și tătarii în Moldavia au prins pre Ioan Voievod și l-au junghiat cu hamteriul în pântece și în gură și tăindu-i capul l-au pus într-o suliță și apoi luându-l Alexandru Voievod, Domnul Valahiei, l-au bătut cu cuie în Poarta Domnească din București. Iar trupul lui l-au legat de cozile a două cămile și l-au rumat bucăți și l-au împărțit ianicerii între dânșii spre aducere aminte și încă ungeau turcii săbiile cu săgețile lui, iar după pieria lui au prădat tătarii toată țara și au robit și împreună cu turcii au ucis ori și pre cine au găsit, pustiind mai de tot pământul Moldaviei, deci aici poate judeca orișicarele omul înțelegătoriu, că ce rău va fi pătimit și această sfântă mănăstire împreună cu toată țara. Căci este predanie, cum că în vremea catastrofelor acestora ce au urmat asupra țării, fiind de o potrivă supusă acestă mănăstire s-au sfătuit părinții soborului și au luat sfintele evanghelii cele scrise cu mâna în limba bolgărească și ferecate cu argint și sfintele cruci cele vechi și sfântul aerul, cel bun, și docomentele cele vechi și sfânta icoana cea făcătoare de minuni a Preasfintei Stăpânei Noastre, Născătoare de Dumnezeu și pururea Fecioarei Mariei și s-au dus vreo câțiva la un sat, anume Strâmba, carele este în ținutul Tutovei și era atunci acel sat moșie a acestei mănăstiri și acolo în codrii acei mari se ascunde cu sfânta icoană și cu toate antichitățile când semțe că vin prin acele părți vrăjmașii și în biserica acelui sat[16]. Înși săvârșea rugăciunile când vedea că este mai liniștit despre vrăjmași. Dar unii din părinți au rămas în mănăstire, spre a săvârși cântarea de slavoslovie în dumnezeiască biserică și năvălind tătarii, fără de veste, s-au tăiat pre toți câți s-au aflat în mănăstire și s-au aruncat întru o fântână care au fost în ograda mănăstirii aproape de biserica Sfântului Marelui Mucenic Gheorghie, unde și până acum se cunoaște locul fântânii și au și prădat tătarii tot ce au mai aflat prin mănăstire, lăsând-o desăvârșit pustie și au șezut așa până ce s-au răsipit vrăjmașii și au ieșit din Țara Moldaviei și atuncea după liniștirea turbărilor păgânești au venit iarăși călugării ceilalți împreună cu sfânta icoană și cu toate odoarele de la Strâmba și s-au așezat ca din nou în mănăstirea Neamțului cea pustiită și au început a înnoi toate zidurile cele sfărâmate și a și cere întăriri pentru moșiile sale.
Таким образом, преставившись ко Господу, и эти отцы, управление обители было поручено преподобному отцу нашему Спиридону, иеромонаху. Он в 1560 году своим усердием приобрел в пользу собора братии место для пасеки в Цоличе. Однако, смерть этого игумена подразумевается, что была мученической вместе со многими другими отцами этого освященного собора, потому что в монастырской библиотеке в конце одной болгарской книги[17] записана вручную эта история, что в 1574 году, 12 августу, пришедши турки и татары в Молдавию поймали и закололи Иоанна Воеводу разрезав живот и уста. Затем отрубив ему голову, положили ее на копье, а Александр Воевод, господин Валахии, взял ее и прибил к Царским воротам в Бухаресте. Тело же его было привязано к хвостам двух верблюдов и разодралось оно на куски и разделили его между собой на память янычаре и мазали турки мечи кровью его. И после смерти его татары разграбили всю страну и полонили и вместе с турками убивали всех кого где обретали, опустошив почти всю землю Молдавскую. Каждый здравомыслящий может рассудить, какое зло претерпел и этот святой монастырь вместе со всей страной. Ибо имеется предание, что во время этих страшных катастрофических бедствий, постигших страну, и имеющих прямое отношение к обители, посоветовались отцы собора и взявши святые рукописные, болгарские Евангелия, обитые серебром и святые древние кресты, и добротную плащаницу, и древние документы и святую чудотворную икону Пресвятой Владычице нашей Богородице и Приснодевы Марии, и отправили нескольких братий в село, а именно Стрымбу, которое расположено в Тутовском округе. В то время это село являлось поместьем этого монастыря и там в зарослях, в этих великих кодрах скрывались со Святой иконой и со всеми ценными и древними вещами, когда чувствовали, что враги подходят и к этим местам и к храму этого села[18]. Когда было поспокойнее от врагов, они совершали богослужения. Некоторые отцы остались в монастыре, чтобы исполнять славления в Божественной церкви и внезапно напав татары, порубили всех находящихся в монастыре и бросили в колодец, который находился во дворце монастыря недалеко от церкви святого великомученика Георгия. Место этого колодца известно и до сего дня и разграбили татары все, что находилось в монастыре, оставив ее совершенно пустой. И пребывала она такой, до времени когда рассеялись враги и ушли из пределов Молдавии, и после этих потрясений языческих, снова пришли ушедшие монахи вместе со Святой иконой и всеми святынями, находящимися в Стрымбе и поселились в Нямецком опустошенном монастыре и стали обновлять порушенные стены и восстанавливать вотченские документы.
Продолжение следует.
Иеромонах Иосиф (Павлинчук)
[1] Стихира на вечерне четверга 6 седмицы Великого Поста.
[2] Седальна по 2 кафизме на утрени в четверг 6 седмицы Великого Поста.
[3] GOLUB Valentin. Mănăstirea Curchi (Курковский монастырь). Orhei, 2000.
[4] MUNTEANU (I.), protodiacon, Înviații din Siberia de gheață (Воскрешие из ледяной Сибири). Kiev, ed. «Lumina lui Hristos», 2009.
[5] PAVLINCIUС Panteleimon. La vie monastique en Moldavie pendant la période soviétique: le monastère de Noul-Neamt (Монашество в Молдавии в советский период: Ново-Нямецкий моанстырь). Thèse de doctorat soutenue à l’EPHE Paris IV-Sorbonne, Décembre 2014.
[6] POSTICĂ (E.), PRAPORȘCIC (M.), STĂVILĂ (V.), Cartea Memoriei (Книга Памяти). IV volumes. Chișinău, Știinta 1999, 2001, 2003 et 2005.
[7] IRÉNÉE (Tafunia), hèromoine. Istorija Svjato-Voznesenskogo Novo-Njameckogo Kickanskogo monastyrja. Novo-Njameckij monastyr’, 2002. P. 182.
[8] Пасат. В. Православие в Молдавии. Том. 1. Москва, 2009, стр. 207.
[9] Savatie Bastovoi, ieromonah. Parintele Selafiil – cel orb de la Noul Neamț. Dragostea care niciodata nu cade. (Отец Селафиил — слепец Ново-Нямецкий. Никогда не перестающая любовь.) Editura: Marineasa, 2001.
[10] Andrei Vartic http://www.curentul.net/2009/06/18/iraclie-flocea-un-mare-duhovnic-al-basarabiei-interbelice-andrei-vartic/
[11] http://www.ortodoxia.md/2013/04/printele-selafiil-cel-orb-liart-m-doamne-c-n-am-fcut-nimic-bunr/
[12] http://ortodoxiesiviata.blogspot.com/2008/06/printele-selafiil-printele-dragostei.html
[13] Andrei Vartic. Ibidem.
[14] Hiermonk Savatie Bastovoi https://www.crestinortodox.ro/parinti/parintele-selafiil-la-noul-neamt-141233.html
[15] ANRM F.2119. Inv. 3. D. 30. F. 10.
[16] Ibidem F.10 (v).
[17] НАРМ Ф. 2119. Оп. 3. Д. 30. Л. 10.
[18] Там же. Л. 10 (обр).
